В этой теме нет ответов

[Harvey Specter]

Несколько жизней одного “Опеля”

Мне было лет десять, когда я впервые посмотрел криминальную комедию “Ва-банк”. Ее герои – благородные воры-джентльмены – со вкусом потрошили банки, легко вскрывая сейфы и преодолевая любые преграды. Довоенная Польша, джазовый фокстрот, красивая жизнь, изящные преступления, ну и, конечно же, автомобили. Такие, как “Opel P4”.

А ЕЩЕ там были “Opel 1.2 Litre”, “Adler Primus”, “BMW 315”, “Fiat 508”… Маленькие и юркие, они как будто специально были созданы для узеньких варшавских улочек и ловких аферистов. Живьем я тогда ни одного такого автомобиля не видел – встречи владельцев олдтаймеров в первой половине 90-х практически не проводились, автомобильных музеев не было...

Впрочем, про один “Opel P4” я все-таки знал. Еще в 1993 году его цветное фото с черными номерными знаками “12-69 влс” красовалось на обложке старейшего отечественного автомобильного журнала. Сразу же возникло желание увидеть это авто живьем – ведь на точно таком же ездили герои любимого кинофильма! Но “Опель” находился во Владимире. Потом он и вовсе куда-то исчез... и вдруг появился в Москве спустя полтора десятка лет. Познакомившись с его хозяином, я узнал историю машины.

Народный автомобиль

КАК известно, Адам Опель начинал со швейных машинок, а его сыновья продолжили дело выпуском уже настоящих автомобилей. К началу Первой мировой войны компания отхватила значительный кусок от немецкого автомобильного рынка, но в 20-е годы поражение империи, инфляция и падение рейхсмарки заставили “Opel” балансировать на грани банкротства.

Акции немецкой фирмы начал потихоньку скупать заокеанский автогигант “General Motors”. В 1931 году американцам принадлежали уже 100% ценных бумаг фирмы “Opel”. Но через два года вышла незадача – “контрольный пакет” в рейхстаге перешел к национал-социалистам. Нетрудно догадаться, чем дело закончилось. В 1939 тогдашний президент “General Motors” Уильям Кнудсен лишь развел руками перед репортерами: “Мы с прискорбием уведомляем, что теперь главой нашего немецкого подразделения является мистер Гитлер!”

Но в марте 1929-го до этого события еще было целых десять лет. Тогда первым делом заокеанские топ-менеджеры “причесали” модельный ряд – люди с разным кошельком могли теперь выбрать себе подходящую машину. Главная ставка, естественно, делалась на модели среднего и малого классов – во-первых, они продавались лучше всех, а во-вторых, конкуренты флагманскому “Кадиллаку” не нужны были даже в Европе. Не обошлось и без традиционного лозунга “Посадим Германию на колеса”, который материализовался в модели “Opel 1.2 Liter”, представленной в 1931 году.

Пока малолитражки тысячами сходили с конвейера завода в Бранденбурге, только что пришедший к власти Гитлер двинул в массы концепцию “народного автомобиля”. За 1.000 рейхсмарок он наобещал всем доступное транспортное средство, не забыв при этом авансом собрать деньги с будущих автовладельцев. Но дешевых машин германский народ так и не дождался – с началом войны только что построенный завод в Вольфсбурге перевели на военные рельсы. Так что самыми доступными малолитражками оставались модели фирмы “Opel” – “1.2 Liter”, а с сентября 1935-го – и “P4”. Последняя в стандартной комплектации стоила 1.650 рейхсмарок – чем не “народный автомобиль”?!

Родственник за границей

И ВОТ он стоит передо мной поздней осенью на дорожке в Битцевском лесопарке. В отличие от многих малолитражек тех лет, создатели которых вовсю экспериментировали с дизайном и компоновкой, модель “P4” представляет собой “обычный автомобиль”. Внешность скроена по классическим канонам – высокая облицовка радиатора, отдельно стоящие фары, торчащие крылья с подножками, высокий кузов прямоугольных форм. Стилистически “Opel P4” очень похож на “Cadillac” 1934 модельного года. Только уменьшенный раза в два. Впрочем, это неудивительно, учитывая американского хозяина завода.
Но маленьким “Опель” кажется только снаружи. Стоит забраться на водительское сиденье, и это чувство улетучивается. Конечно, кузов несколько тесноват в ширину, но высокие оконные проемы добавляют пространства в салоне. Передние сиденья можно двигать, регулируя расстояние до педалей. Из элементов комфорта присутствуют бардачок и лючок вентиляции салона, а отсутствуют пепельница и прикуриватель. Педалей тут целых четыре: две левые привычной формы – сцепление и тормоз, потом идет акселератор в виде ложечки, и еще правее – кнопка стартера, который в те годы не имел привычного сейчас втягивающего реле. Заводится машина следующим образом. Поворачиваем ключ, затем ногу ставим одновременно на газ и стартер. Как только мотор заработал, ногу с кнопки нужно убрать и добавить газу.

Ход у машины поразительно плавный. Длинные продольные рессоры отлично справляются с выбоинами и ямами. Большой трехспицевый руль крутится без лишнего приложения силы – машиной в те годы вполне могла управлять и женщина. Наверняка владельцу “Опеля” трудно приходилось зимой – в салоне нет отопителя, а лобовое стекло чистит одинокий “дворник”. Нет у машины и привычного багажника – чемоданы и канистры с бензином приходилось складывать либо на заднем сиденье, либо крепить к багажной решетке на корме.
Открываем створку капота, а там до боли знакомая картина – мотор-долгожитель. После прекращения производства модели “P4” ее двигатель достался по наследству модели “Kadett”, а после войны очутился под капотом советского “Москвича”, производившегося аж до 1956 года. На моторном щите – большая алюминиевая табличка с характеристиками модели. Рецепт народного автомобиля оказался прост до гениальности. 85 км/ч с мотором в 23 л.с., 9 литров на 100 км пробега, 4 места за 1.650 рейхсмарок. Вряд ли кто-то из конкурентов мог предложить что-то лучше.

Герр бюргер

МАШИНЕ давно уже перевалило за семьдесят, но ее хозяин знаком с историей своего “Опеля” чуть ли не с самого первого пуска мотора.
Свою жизнь этот “Opel P4” начинал в небольшом немецком городке, а владельцем его был хозяин мясной лавки. Выложив в 1937 году 1.890 рейхсмарок за люксовый вариант вишневого цвета, он использовал автомобиль как “рабочую лошадку”: все предвоенные годы “Опель” бодренько проездил с прицепчиком по окрестным хуторам – его хозяин-мясник скупал у крестьян мясные туши для последующей разделки и продажи через свою лавку. Но после 1939 года жизнь простых германских автолюбителей усложнилась. Сначала последовала обязательная мобилизация частного автотранспорта в вермахт, но “Опель” такой участи благополучно избежал – возможно, его хозяин просто не захотел расставаться с машиной, за которую когда-то выложил свои кровные марки, и просто спрятал ее – в сельской местности это было сделать намного проще, чем в городе. Потом еще наступил и топливный кризис – бензина немцам не хватало даже для танков, не говоря уже про частный автотранспорт. Поэтому до 1945 года машина простояла практически “на приколе”.
Когда городок, где жил тот самый бюргер-мясник, заняли наши, то автомобиль перешел в разряд трофеев, положенных победителям. Новым владельцем “Opel P4” стал майор Красной Армии Яков Моисеевич Аврутис, который после окончания службы в Германии пригнал автомобиль в свой родной Владимир. В процессе переезда “Опель” приобрел пару пулевых пробоин в задней стенке кузова.
Майору Аврутису и его семье машина служила вплоть до 1974 года, пока уже совсем не была доведена “до ручки”. Потом от этого ненужного, с точки зрения обывателя, хлама просто избавились. Остатки от “Опеля” приобрел рабочий владимирского завода “Электроприбор” Валентин Максимов. Портрет Валентина Александровича висел на Доске почета, сам он был мастером на все руки, поэтому вряд ли испугался состояния машины. Несколько лет он возился с каждой гаечкой и каждым болтиком, с трудом разыскивал по всей стране недостающие детали: возможности заказать их в Германии тогда никакой не было – “железный занавес”.
Наконец, в 1985 году реставрация была закончена, и “Опель” ожил – это опять стал бодрый и красивый автомобильчик вишневого цвета. Теперь он стал местной знаменитостью. Выезжал “P4” и на фестивали ретромашин в Москве, Риге и других городах. Причем в любую точку автомобиль добирался своим ходом. Видимо, в этом и было счастье для машины и ее владельца, то счастье, которым они наслаждались вместе и щедро делились с другими. Когда в 1999 году Валентин Александрович тяжело заболел, родственники перевезли его в Москву. Но расстаться с любимой машиной он все равно не смог и попросил племянника перегнать ее в столицу. На клочках бумаги дядя писал ему записки: как снять “Опель” с колодок, как прошприцевать подвеску, как подключить аккумулятор, залить воду и запустить двигатель. “P4” быстро не гони, не “Жигули”. “Проверяй запоры капота, любят отвертеться и потеряться”…
После смерти Максимова племянник продал дядину машину ее нынешнему владельцу, который не стал затевать новую реставрацию, а просто постарался сохранить ее в том виде, в каком приобрел. Ведь это раньше на таких машинах грабили банки. Теперь они сами по себе ценность.

Иван БАРАНЦЕВ,
фото автора